Безупречно разные, мы стали возносить свою разность, забывая о ее безупречности.

Неудержимо разные, мы уравнены в самых наших основаниях, в природе, в неизменном. В этом единственно неоспоримом равенстве фундаменты небоскребов нашей разности; без первоначальной плоскости мы бы перестали быть частью этого мира, вырвались бы летучими кораблями в эфир без притяжений и координат.
Печально разные, мы смотрим друг на друга с крыш своих судеб. Так давно, так привычно мы живем в этом вертикальном мире, что забываем твердость почвы, ее неделимость и надежность. Нам все чаще кажется, что разность – это все, что нам осталось. Как многие из нас, ослепленные этим отчаянием, смотрят в космос, в отсутствие притяжений и координат; как покорно шагают ему навстречу… Что чувствуют они в секунде от земли? Страх гибели или радость отдохновения от различий?..
Драматично разные, мы списываем колебания наших одежд и сердец на ветер: что, если не он, поддевает нас, заставляя покачиваться на вершинах своих эгоистичных башен? Допущение же того, что где-то в неизмеримой глубине городов из-под брони асфальта на нас смотрит Основа, чей даже легчайший вздох способен сотрясти наши «освобожденные» души, клеймится нами абсурдом. Забравшись в мегаполисные лабиринты, мы отвыкли от широты просторов, от незримой мощи, маревом поднимающейся от них. Историческая память с нами зло шутит, оставив из времен одноэтажной древности лишь страх, стирая данные о благоговении, дававшем нам уверенность и силы взбираться на судьбы. Благоговение – из каких-то старых громоздких кодов, забываемых в эпоху миниатюр. В небе оказалось иронично мало места для по-настоящему больших вещей.
Безвариантно разные, усаженные друг против друга на крышах, ближе к невнятному космосу, чем к непостижимой земле, мы, случается, отдаемся странным хобби. Разуверившись в полезности подзорных труб, мы все чаще обращаемся взглядом в себя. В этом мы, по крайней мере, правы: где еще искать правды, как ни в ядрах, сгустках сердцевин, память которых куда лучше памяти наших голов. Пока Земля была меньше, в нас всегда жила «надежда без гарантий» - открыть материк или два, - а сегодня все чаще собственное же сердце – новая планета. Хотя, на деле, она просто оказалась несправедливо, фатально заброшена.
Безупречность нашей разности в этом очевидна: заигрывая с нашими амбициями, земля, породившая нас когда-то среди травы, оставила нам внутри путеводные клубки, нити которых опускаются, обвивая плющами этажи и фонарные столбы, куда-то глубоко вниз. Пари в этом: так или иначе, нам держать путь обратно.
Изобретая культ Разности, мы, конечно же, бережем свою хрупкость, как берегли ее и все культы до. Но, венчая себя Свободными, мы оказываемся в цепях, тугих и болезненных для души, точно знающей правду. О том, насколько мы разные безупречно.

20 июня 2013