"Проводник отсюда" С.Лукьяненко

[royalhall]

Считаю, что полноценное знакомство с Лукьяненко я начала отсюда. С "Проводника отсюда".
История, которая после Дозоров, Танцев на снегу и Генома стала для меня наконец-то авторской.
С тех пор я и Дозоры, и Танцы, и Генома уже читала по-другому.
Как будто я читаю Лукьяненко, а не кого-то еще... )

ПРОВОДНИК ОТСЮДА

В этом городе нет ничего достойного ненависти. Я подумал об этом,
но мысль вышла вялой и неубедительной. Чушь. При чем здесь достоинство
-- я ненавижу его.
Последний раз пройдя по квартире, я встал у окна. Ночь. Темнота.
Светящееся окно напротив -- оно светится всегда. Каждую ночь, блуждая
в бетонной однокомнатной клетке, я вижу неяркий свет за плотно
задернутыми шторами. И никакого движения. Наверное, там просто живет
человек, боящийся темноты.
Я ее не боюсь.
Вещи были собраны еще с утра. Рюкзак -- маленький, но тяжелый. И
спортивная сумка на ремне, набитая едой, одеждой и тем, что могло
понадобиться в первую очередь.
Присев на любимый стул, отреставрированный когда-то в порыве
энтузиазма, я оглядел квартиру. Стены, залепленные золотистыми обоями.
Бежевый ковер на полу. Маленький телевизор на столике у окна. Кровать,
книжные полки, гардероб. Знакомым у меня нравилось.
Говорят, очень уютно...
Я плюнул на пол. Пускай в этих восемнадцати квадратных метрах
будет уютно кому-нибудь другому. Молодой семье с парочкой детей,
например.
Плевок на полу смотрелся по-идиотски. Я вдруг подумал, что ничего
более театрального совершить не мог, и торопливо затер плевок
подошвой. Тоже театрально...
Чушь. Что бы я сейчас ни делал, все станет глупым и фальшивым. И
кормление рыбок в маленьком аквариуме, и битье посуды на кухне...
Рыбок, честно говоря, стоило отдать соседям.
Вытянув ноги, я расположился поудобнее. Ждать можно долго -- мне
сказали только, что Проводник придет ночью. Точное время в таких
случаях не переспрашивают.
Вспоминать, чего стоил мне выход на Проводника, не хотелось. Так
не вспоминают процесс получения бесплатной государственной квартиры.
Гадко, муторно и тяжко. Но я вынес то, что удается немногим. Я вышел
на Проводника. Настоящего, неподдельного Проводника Отсюда.
Вначале было двое фальшивых Проводников. Надо отдать им должное --
специалистов высокой квалификации... Увы, лишь в выколачивании денег
из клиента. Потом я вышел на самую настоящую цепочку -- вернее, на
конец ее. Человек, чей родственник воспользовался услугами Проводника,
рассказал мне все, что знал. Бесплатно, может, просто из желания
лишний раз поведать занятную историю. Многие сочли бы ее бредом. Но я
уже научился отличать правду от лжи.
Есть в историях о Проводнике детали, которые выделяют их из массы
мистической чуши. Во-первых -- они непохожи друг на друга. Летающие
тарелки никогда не принимают форму кастрюли, снежный человек не
забредает на равнины, экстрасенсы важно рассуждают о вампирах и
донорах биополя. Каждая устоявшаяся ложь боится нарушить свои рамки. О
Проводнике можно было услышать все что угодно. Имя, внешность,
обстоятельства прихода, мир, куда он уводил... Во-вторых, я никогда не
встречал человека, верящего в Проводника. Миллионы лечатся у
экстрасенсов, тысячи наблюдают летающие тарелки, сотни ловят йети.
Никто из повторяющих истории о Проводнике в него не верил. Говорили о
друзьях и знакомых, которые -- вот простаки -- верили в него. Я искал
-- но цепочка тянулась все дальше, пока не кончалась на человеке,
который, по всеобщему мнению, верил в Проводника -- но, вот беда,
куда-то уехал.
Но в этот раз я ухватился за цепочку. Выявлял звенья: тех, кто
видел уход Отсюда, тех, кто знал окружение Проводника, тех, кто имел с
ним связь. И настал миг, когда Последнее Звено цепочки пересчитало
купюры и вялым голосом произнесло:
-- Проводник придет к вам в ночь с понедельника на вторник. Его
любимая ночь, кстати...
-- Я могу быть в этом уверен? -- спросил я, цепенея от собственной
наглости. -- Вы отвечаете за... сроки?
Последнее Звено в цепочке подняло на меня мутные глаза. И тихо
ответило:
-- Можете быть абсолютно уверены. Я повторяю слова Проводника.
В мутных глазах был страх. Не передо мной -- удачливым, но не
более, клиентом Проводника. Пара каменнолицых громил в соседней
комнате гарантировала мою вежливость.
-- И что он обещал за обман? -- поинтересовался я, чувствуя, что
останусь безнаказанным.
-- Смерть, -- очень спокойно ответило Последнее Звено. -- Не
беспокойтесь, он придет к вам.
-- Как он выглядит? -- спросил я, стараясь не замечать появившуюся
охрану. Телепатически их вызвали, что ли?
-- Как угодно, -- без тени иронии ответило Последнее Звено. --
Проводите клиента, ребята. Все в порядке.
И я ушел из резиденции Последнего Звена в сопровождении вежливых,
воспитанных убийц...
То, каким оказался путь к Проводнику, меня не смущало. Самое
темное место -- под светильником. Чем больше Храм, тем многочисленнее
юродивые у входа. То, что Проводник держит в страхе свое окружение,
было куда важнее повадок этого окружения.
Мне оставалось три дня -- дни абсолютной свободы. То, кем я был и
как вел себя раньше, уже не имело значения. Безликие тени
телохранителей Последнего Звена следовали за мной в почтительном
отдалении. Я мог пьянствовать и устраивать оргии, делать долги и
осквернять могилы. Безликая охрана вытащила бы меня из любой
передряги. Я должен был присутствовать в своем доме в ночь с
понедельника на вторник. Этого потребовал Проводник -- прощающий
облепившей его дряни все, кроме прямого обмана.
Я не пустился в загул. Полдня заняло писание прощальных писем --
всем, кто оставался мне дорог. Их оказалось на удивление много -- вот
только рядом почему-то не было никого. Друзья исчезали из моей жизни и
моего города так постепенно, что я не смог этого осознать.
Сутки ушли на прощание с девушкой -- той, что чаще других бывала в
моем доме. Полдня -- торопливые, словно срок уже истекал, сборы. А
потом я просто валялся на кровати, курил, слушал старые магнитофонные
записи... Мне стало не по себе, и я всерьез задумался об отзыве
заказа. Это несложно, один телефонный звонок -- и окружение Проводника
начисто забудет мое имя. Но повторно к ним лучше не обращаться.
Прогулка по городу и короткий просмотр теленовостей привели меня в
чувство. Теперь я просто ждал -- ждал Проводника, который не мог не
явиться...
Темнота за окном сгустилась до предела и замерла, словно
остановленная тусклым звездным светом. Сегодня новолуние -- случайно
или нет? Говорят, Проводник работает ежедневно... еженощно... Значит,
на фазы Луны и прочую астрологическую чушь ему... Проводнику...
наплевать...
Я дернулся и поднялся со стула. Надо заварить кофе. Окунуть лицо в
холодную воду. И ждать дальше.
Звякнуло.
Обернувшись -- сон исчез мгновенно. -- я уставился в окно. Стекло
перечеркивала змеистая трещина. Со двора бросили камнем -- несильно,
но прицельно.
Открывая окно, я чувствовал, как взмокли и похолодели ладони.
Смешно... Никогда не считал себя неврастеником.
Он стоял во дворе -- на асфальтовом пятачке между черными
квадратами домов. Темный силуэт, запрокинувший голову, вглядывающийся
в меня сквозь ночь.
-- Спускайся, -- негромко сказал Проводник. В тишине голос был
отчетлив и равнодушен. И не вызывал никаких сомнений. Только Проводник
мог прийти в эту ночь.
-- Сейчас, -- так же тихо ответил я. -- Минутку...
-- Спускайся, -- повторил Проводник. -- Вниз. Никаких лестниц.
Можешь найти веревку. Даю тебе восемь минут.
Вот теперь мне стало страшно. Я понял, чего он хотел. Об этом
говорилось во всех историях -- правдивых и лживых, без разницы.
Преодолеть страх, доказать, что действительно должен уйти... А я-то
думал, что моим испытанием станет ночь. Я не боюсь темноты! Не боюсь
призрачных теней, тень -- это просто изнанка света.
Боюсь высоты.
-- Спускайся, -- равнодушно сказал Проводник. -- Семь минут.

Веревка была скользкой и не могла быть иной. Нейлон. У меня не
нашлось времени навязывать на ней узлы... Я болтался на уровне второго
этажа, вцепившись в ненадежную раскачивающуюся нить. Второй этаж,
чушь... Кто не прыгал в детстве с балкона второго этажа, доказывая
свою смелость друзьям и себе самому?
Я, например, не прыгал...
Пальцы ослабли, и я заскользил вниз, обжигая ладони, тщетно
пытаясь затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам, я присел, не
выпуская предательской веревки.
-- Одна минута, -- сказал Проводник. -- Успел. Теперь успокойся,
все в порядке. Больше испытаний не будет.
Рюкзак оттягивал плечи, сумка валялась рядом. Хорошо, что я
перелил коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал. Подняв сумку, я
перекинул ее через плечо. И посмотрел на Проводника -- благо он стоял
рядом.
Наверное, неподготовленный мог сойти с ума от этого зрелища.
Проводник менялся. Его лицо колебалось, словно лист под порывами
ветра. Он становился то выше, то ниже; одежда его за несколько секунд
проскакивала все цвета радуги и превращалась в зыбкую тень. Конечно,
Проводник не был человеком, я знал это. Но таких реальных
доказательств не ожидал.
-- Ты очень странный, -- сказал Проводник. -- Сам не понимаешь,
что тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.
-- Ты исчезнешь, -- прошептал я. -- Боюсь.
-- Не исчезну, -- почти ласково, голосом, пришедшим из детства,
ответил Проводник. -- Ты ведь выдержал... почему-то. Закрой глаза.
Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как
прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в
тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если
ты исчезнешь... я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В
окружении любимых вещей -- они не люди, они не могут любить в ответ.
Пойми меня. Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что
мне нужно. Найди дорогу Отсюда... Ты можешь, я знаю. Я верю. Больше,
чем Господу Богу, больше, чем господину президенту. Больше, чем
друзьям, которые слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда
и безверие. Я шел к тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков
и злых неудачников. Меня не пьянил спирт и не отрезвлял кофе. Я
смеялся и плакал, был плохим и хорошим. Я читал книги о потустороннем
мире и разноцветные сборнички фантастики.
Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.
-- Вставай, -- тихо произнес Проводник. -- Все в порядке.
Я открыл глаза. Он не исчез, он сидел передо мной. Почти молодой,
коротко подстриженный, с усталым, измученным лицом. Мой двойник. Я
сам.
Проводник...
-- Лучший облик, который я смог использовать, -- спокойно
разъяснил он. -- Ты не веришь никому, разве что самому себе. Такие,
как ты, обычно находят дорогу сами.
-- Я не настолько находчив, -- ответил я, глядя в мутное зеркало
его лица. -- Мне нужна помощь.
Проводник кивнул. И посмотрел на снаряжение -- рюкзак и сумку.
-- Один человек -- один груз, -- с ноткой сочувствия сказал он. --
Выбирай, что тебе важнее.
-- Я переложу...
-- Нет.
Я молча смотрел на туго набитый рюкзак. Потом спросил:
-- Ты знаешь, что там?
Проводник кивнул.
-- Что мне выбрать? Что оставить? Ответа не было. Проводник
поднялся и медленно пошел по улице. Странно -- ни машин, ни
припозднившихся компаний. Пустая улица, темные окна...
Подхватив сумку, я побежал следом. Рюкзак остался лежать на
асфальте -- ценности, способные пригодиться в любом мире, справочники
и семена растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.
Проводник шел по улице -- моей собственной расхлябанной походкой,
в моей собственной одежде -- комбинезоне защитного цвета, таком
нелепом среди серого городского бетона. Я семенил за ним, как
наказанный ребенок за строгим отцом, не решаясь отвести взгляд от
болтающейся на плече Проводника спортивной сумки. Ее не было раньше. А
есть ли она на самом деле? И реален ли Проводник?
-- Вполне реален,-- ответил моим мыслям Проводник.-- Можешь
потрогать. Если хочешь, я даже дам тебе подзатыльник.
Он обернулся, улыбаясь моей улыбкой. И рассмеялся -- как неприятно
звучит собственный смех, услышанный со стороны.
-- Кто ты?
-- Проводник.
--Я не о том. Это твоя роль -- а кто ты на деле?
-- Не знаю. Я был всегда. Для тех, кто хочет уйти, для тех, кто не
может ждать. Сотни, тысячи лет. Богом, ангелом, дьяволом, магом,
шаманом, инопланетным пришельцем, существом из параллельного мира.
Тем, в кого верили. Я появлялся, когда чувствовал потребность в себе.
Я провожал людей в любой мир. Видел рай и ад, марсианские каналы и
обратную сторону Луны. Мне все равно, куда провожать. Это не просто
роль, это моя сущность.
-- И ты всем это говорил?
-- Всем, кто спрашивал. Были молчаливые, незадающие вопросов,
встречались болтуны, не нуждавшиеся в ответах. Были легковерные и
дотошные. Почти все знали, что им нужно. Некоторые, как и ты, не могли
решиться на что-то одно.
-- И куда же ты меня ведешь?
-- Не веду -- провожаю. Ты решаешь сам.
Дальше мы шли молча. Я постепенно успокаивался. Медленно, словно
отогреваясь под осенним солнцем после холодной воды "бархатного
сезона". С Проводником было очень легко -- не приходилось замедлять
или ускорять шаги, подстраиваться под его ритм. Он был мной.
-- Город как мертвый, -- сказал я, когда молчание переросло в
тишину.
-- Он мертв.
-- Это ты так сделал?
-- Нет. Ведешь ты, а не я. Эти улицы могли быть заполнены людьми.
Если бы ты умел их ненавидеть... или любить.
-- Я умел.
-- Знаю. Когда-то умел. Помнишь этот дом?
Я вздрогнул и остановился. Старый дом в центре, на углу улиц,
столько лет уже носящих другие названия. Третий этаж, крошечный
балкон...
-- Она давно не живет здесь, -- со странной, неожиданной злостью
ответил я.
-- Неправда. Пока ты со мной -- она здесь.
Окно на третьем этаже засветилось. Слабым светом настольной лампы
в абажуре из зеленого стекла. Я посмотрел на эмалированную табличку на
стене -- номер был прежним. И название улицы прежним. А где-то
неподалеку застучал на рельсах спешащий в парк трамвай.
-- Ты можешь подняться, -- сказал Проводник. Голос был вкрадчив и
ласков, скользок и холоден, как змеиная шкура. -- Она там. И снова
будет тот год. Все можно повторить, все переиграть. Входи в подъезд...
Я сделал шаг -- как загипнотизированный, как приговоренный. Темный
провал подъезда. Выщербленные ступеньки.
Черный кот на диване, старый телефон на столе... Кофе из чайных
кружек. Коньяк за четырнадцать пятьдесят... Будет теплая осень.
И холодный декабрь.
Стук трамвая затих. Окно медленно угасло. Буквы на табличке
задергались, складываясь в чужое слово.
-- Пошли, Проводник. Ты слишком легко хочешь отделаться. Я не
играю в проигранные игры.
-- Просто ты нашел меня слишком поздно, -- неожиданно возразил
Проводник. -- Пару лет назад...
-- Значит, я не хотел тебя найти пару лет назад. Идем.
Мы шли, и улицы бесплотными тенями скользили вокруг. Проводник
повесил сумку на другое плечо. И сказал -- то ли жалуясь, то ли просто
обижаясь:
-- С тобой очень трудно. Ты никак не решишь.
-- Это твоя сущность -- провожать, -- злорадно ответил я. --
Терпи.
-- Может быть, тебе помочь? -- Проводник обернулся. И я вдруг
понял -- его лицо уже непохоже на мое. Кто-то изменился. Он или я?
-- Помоги.
-- Хочешь Верну? Счастливую Верну, где все так, как должно быть?
Очень просто -- ты отдашь мне все деньги, всю мелочь из карманов, а я
вручу билет...
-- Там слишком хорошо для меня, Проводник.
-- Понимаю. Тогда настоящий мир -- Земля лишь его тень...
-- Та самая, которую обычно зовут Отражением?
-- Да. Интересный мир, красочный и волнующий. Разнообразный...
На Проводнике теперь был плащ -- черный с серебристым, заколотый
серебряной розой. На поясе -- тяжелая шпага. Лицо осталось молодым, но
глаза оказались старыми, тускло-зелеными, пронзительными.
-- Извини, Корвин, -- сказал я. Мне действительно было жаль --
нестерпимо, до дрожи в руках -- отказываться. -- Для меня слишком
реальна Земля, твой мир окажется ее тенью.
-- Уверен?
Над городом поплыли светящиеся лиловые облака.
Асфальт под ногами превратился в утоптанную землю. В дощатую
мостовую. В полотно голубых искр.
Мимо проскакал всадник на угольно-черной лошади.
-- Уверен, -- ответил я. -- Чуть раньше -- не знаю. Уверен.
-- Жаль...
Черное с серебром упало с его плеч. Облака угасли. Вновь
подступила ночь.
Проводник словно съежился, стал меньше ростом. Теперь это был
просто мальчишка лет двенадцати. Я улыбнулся, и он опустил глаза. Но
все же спросил, виновато и с робкой надеждой:
-- Может, ты тоскуешь по детству? Хочешь, я отведу тебя? К поезду
до станции "Мост"... Или...
-- Нет. Слишком поздно. Я не нуждаюсь в защите -- и не умею
защищать. К тому же я боюсь высоты. Извини.
Проводник не стал выше ростом. Но и мальчишкой он больше не был.
Так... не взрослый, и не ребенок... полурослик.
-- Есть вещи куда страшнее высоты, -- хмуро сказал он. -- Пещеры
Мории...
Я присел перед хоббитом на колени. И ласково сказал:
-- Знаешь, я очень тебя любил. И твой мир всегда был для меня
настоящим. Проводник расслабился:
-- Пойдем, это совсем близко. Я хорошо знаю дорогу.
-- В этом-то вся и беда. Проводник. Ты уже слишком многих туда
увел. Я боюсь, что мне не хватит места... и уж точно не найдется еще
одного Кольца.
Он снова стал мной -- Проводник Отсюда. Только еще более усталый,
чем раньше.
-- Тогда думай сам. Я не стану больше перебирать варианты. Решай
-- у тебя целая ночь.
-- Она скоро кончится, -- сказал я. Мне стало страшно.
-- Не волнуйся. Со мной ночь может длиться вечно.
-- А ты не боишься провожать меня целую вечность?
-- Для меня нет времени. Оно существует для тебя -- ты устанешь и
захочешь остановиться. Захочешь спать, в конце концов.
-- Идем.
Улицы вновь кружили вокруг. Словно мы перебирали ногами, а дома
торопливо ползли мимо.
-- Мы идем к вокзалу, -- вдруг понял я. -- Все-таки хочешь усадить
меня на поезд?
-- Нет. Это ты хочешь туда прийти. Тебе нужен символ, этикетка,
образ дороги.
-- Я просто хочу выпить кофе, -- хмуро возразил я.

Буфет был пуст. Грязный пол, залитые чем-то столики. Проводник
подошел к стойке -- мне показалось, что на мгновение за ней возникла
бесформенная тень буфетчицы, -- и вернулся с двумя гранеными
стаканами.
-- Я заплатил, -- мимоходом сказал он. -- Кофе натуральный,
молотый.
Я недоверчиво принюхался. Кофе, настоящий. В вокзальном буфете.
Хотя чему удивляться, идя с Проводником?
-- А нормальные чашечки нельзя было взять?
Проводник пожал плечами:
-- Мы же не в ресторане... Достать через Тени?
-- Не надо. -- Я глотнул кофе, в меру горячий и слегка сладкий.
Как положено. -- Не трави душу. Проводник. Я хотел бы туда уйти, но не
могу. Будем считать, что янтарь -- не мой камень.
-- Эмбер... -- тихо прошептал Проводник. -- Я часто провожал
туда... последнее время.
Он явно не собирался пить свой кофе. Я молча забрал у него стакан,
выпил залпом, как водку, как горькое лекарство.
-- Это ненадолго тебя взбодрит, -- с жалостью сказал Проводник. --
Решай быстрее. Ищи.
-- Пойдем, Проводник. Поищем вместе.

Город давно уже кончился, а ночь все длилась. Мы шли по горной
дороге, извилистой и крутой. За спиной упавшим на землю сгустком тьмы
притаился город.
-- Я показал все, что знал, -- прошептал Проводник. Теперь он шел
следом, понурившийся и жалкий, утративший всякое сходство со мной. --
Ты видел счастливые миры, ты видел страшные. Тебе нравилось... иногда.
Остановись, сделай выбор.
Ноги болели. Я боялся даже подумать, сколько километров мы прошли
за ночь. Боялся взглянуть на часы и узнать, сколько уже длится ночь.
-- Тебе хочется спать, -- сказал Проводник. Голос был неожиданно
тонким, и я обернулся. За мной брела девушка в потрепанных джинсах и
мятой клетчатой рубашке. Со светлыми волосами, разбросанными по
плечам. С моей сумкой в руке.
-- А это еще зачем? -- устало спросил я.
Проводник лениво махнула рукой:
-- Какая разница? Давай отдохнем.
Мы уселись прямо на дороге, на теплом шершавом бетоне. Я достал
сигареты, не спрашивая, раскурил пару, протянул одну Проводнику. И
замер, разглядывая ее лицо в тусклом свете зажигалки. Язычок пламени
дрожал между нами, бросаясь от ее лица к моему и обратно. То ли в такт
дыханию, то ли в пересечении взглядов.
-- Всегда хотел встретиться с такой девушкой, верно? -- спросила
Проводник. -- Она будет ждать тебя. Здесь или в другом городе. Где
захочешь.
Я любовался ею. Молча, сосредоточенно. Нет, не было в ее лице
идеальности. Не каждый обернулся бы вслед. Эту девушку должен был
любить я.
-- Очень надеялся, что у тебя хватит ума не предлагать это, --
сказал я. И понял, что голос дрожит. -- Есть то, чего нельзя просить
или искать. Можно лишь ждать... Зря ты это сделал... Зачем?
Я снова сидел лицом к лицу со своим отражением. Проводник
вздохнул:
-- Мне было жалко тебя... Но я предложу еще. Хочешь стать таким
же, как я? Проводником. Вечным Проводником отсюда?
-- Нет. По-моему, ты уже понял, чего я хочу.
Проводник кивнул. Положил на колени сумку. И печально сказал:
-- Да, понял. Сразу. Но тебе понадобилась ночь -- очень долгая
ночь, чтобы понять самому.
-- Да! -- Я засмеялся, понимая, как не нужен сейчас смех. -- Мне
нужна очень долгая ночь, Проводник. Вечный покой. Тишина. Ты пришел
слишком поздно, чтобы привести меня куда-то. Я способен лишь уйти.
-- Но не всем для этого нужен проводник. -- Они верят в покой и
тишину. А я боюсь, что их может не оказаться там.
-- Я помогу тебе, -- сказал он. -- Сейчас... Это несложно.
Он опять изменился. Неуловимо для глаз -- да и слишком темно было
вокруг. Но я знал, кем он теперь стал.
-- Это всего лишь оболочка, -- прошептал я, потому что теперь мне
стало совсем грустно. -- И все равно -- не смей!
-- Тебе не будет больно, -- сказал Проводник. А может -- и не он
сам. Желтая змейка скользнула с его тонкого запястья и заструилась ко
мне по асфальту. Малыш с волосами цвета спелой пшеницы смотрел на меня
глазами Проводника. -- Я знаю, все случится очень быстро. Она унесет
тебя дальше, чем смог бы увести я...
-- Какой из тебя, к чертовой матери, Маленький Принц, -- прошипел
я. И ударил каблуком по змейке, чей укус убивает в полминуты.
Наверное, она непривычно чувствовала себя на дороге. Ей нужен был
мягкий песок пустыни -- для быстрого рывка, для маскировки.
-- Мы пришли к началу конца, Проводник. Сбрасывай этот облик! Не
смей в нем оставаться!
Встав лицом друг к другу, мы положили руки на сумки. Одинаковым
движением раздернули "молнии" застежек. Сдвинули мягкую шерсть
свитеров. И взялись за теплый металл.
-- Ты знаешь, чего я хочу. Проводник. И знаешь свой долг -- вести
меня до конца.
Я рассмеялся:
-- Провожай меня в никуда, Проводник! В долгую ночь, в вечный
покой. Я подарю тебе отдых -- ты заслужил его за тысячи лет. Провожай!
-- Но почему? -- Его голос охрип, как у меня при страхе и
волнении. -- Зачем тебе я? За что?
-- А ты не понимаешь?
Он знал. Проводник понимал все -- он снова был мной. Но я говорил
-- для самого себя.
-- За что? За все, Проводник. За то, что ты есть. За слухи и
разговоры. За веру в то, что можно Уйти Отсюда. За всех, кого ты увел.
За всех, чьи маски надел, за всех, чьи мысли украл. За меня.
Он пятился, а я шел, отжимая его к обочине, к обрыву, под которым
лежал мертвый город. Пистолет был в моей руке, но это не играло
никакой роли. Проводника не убьет падение или пуля. Его нельзя убить
-- он не человек. Его можно лишь увести в никуда. Он должен
сопровождать, он не вправе отказаться. Это сущность, а не роль -- быть
Проводником.
-- Мы слишком верили в тебя, чтобы любить и ненавидеть. Ты научил
нас бегству, Проводник. Ты научил нас прятаться от мира, который мог
измениться. Ты увел нас в волшебные сказки, в яркие сны. Ты заставил
верить в чужие мечты и повторять не свои слова. Ты сделал фантазии
реальностями -- лишив их наш мир. Ты наркотик -- Проводник Отсюда.
-- Ты не понимаешь, чем это будет -- такой уход, -- Проводник
вдруг улыбнулся. Он стоял на краю обрыва, отступать дальше было
некуда. -- Это не вечный покой и беспамятство --ты же не веришь в
смерть. Это будет бесконечной темнотой...
Он сделал паузу.
-- ...и вечным падением. В никуда, как ты хочешь. В бесконечность.
Я вдруг почувствовал, какой здесь ветер. На обочине дороги, на
краю обрыва. Сколько метров -- десять, двадцать? Ерунда. Падать
бесконечно -- как это? На что похоже? На вечный страх? Можно ли к нему
привыкнуть? Ведь привыкают же к боли.
-- Падать вместе с тобой? -- спросил я. Проводник кивнул. Страх
его был настоящим. Таким же, как мой.
-- Пойдем, Проводник. И не надо предлагать альтернатив. Не
поможет.
-- Знал, -- вдруг проговорил он. -- Всегда знал, что однажды так
случится. Что придется провожать в вечность, в никуда.
-- Это твоя суть.
Проводник медленно достал из сумки копию моего пистолета. Нацелил
-- прямо в грудь.
-- Тебе приходилось убивать? -- спросил я. И Проводник ответил
голосом Маленького Принца, беседующего со змеей:
-- Да. Тех, для кого это было дорогой Отсюда. Но они не требовали
их провожать.
-- Идем, -- сказал я. И пистолет в руках Проводника дернулся,
выбрасывая желтый язычок пламени. Меня ударило в грудь, бросая с
откоса, и пальцы сжались, заставляя мой пистолет ответить.
Город внизу вспыхнул желтыми огнями окон. Я падал, слыша, как
затихает стук колес -- то ли трамвая из прошлого, то ли поезда до
станции "Мост". В небе пронеслись и угасли лиловые облака. Сомкнулась
темнота, и в ней потонули звуки -- то ли шорох рвущейся бумаги, то ли
треск сминаемой кинопленки.
Остались лишь темнота и падение.
Я не боюсь темноты.

Признаюсь: выложила, но не перечитала.
Не время еще, наверное, - вновь вернуться к Проводнику.

Собственно. И выложила я это, чтобы позже не забыть вернуться.
)